Меня не волнует твой здравый смысл.Я с Окинавы.
Долгожданный вечер Хармса в "Премьере".
На сцене происходило разное. В основном конечно "ну, не очень", хотя, наличие девочки Лауры с бесконечно длинными пальцами компенсирует всё. И ещё знаменитые Хармсовские анекдоты.
Программу составили из двух частей. Собственно чтений и музыкальной программы.
На сцене творится нечто не внятное, потому как видно только треть. И тут ко мне, бренча стеклом, булькая жидкостями и утробно урча предвкушением, по пластунски подползают два товарища. Мисюша и Брусянин. Говорят:
-Ты стол то приготовила?
Это при том, что арт-клуб "премьера" отличается десятью квадратными метрами пространства, хорошо, возможно я утрирую, двадцатью, но прошлым вечером всё это пространство было занято людьми и пластиковыми стульями.
-Ессессно - говорю - стол всегда со мной.
Товарищи, пожилые алкоинтелегенты понимают всё с полу слова, падают мне в ноги, и накрывают поляну.
нашенский столик
Серёга - Че, сидящий с права коллега по объективной критике, мы с ним ни хрена не любители Хармса, мы профессионалы, тут же достаёт из кармана банан и йогурт в пластиковом стаканчике, мол от нашего стола, вашему столу. На сцене всё так же невнятно и молча ходят какие-то девочки сопровождающиеся музыкальной какофонией, кажется скрипом виниловой пластинки, с которой слетела иголка проигрывателя. Ещё пол минуты уходит на одаривание всех жидкостями по вкусу, пиво, водка. Лелея надежду на приятный и интеллигентный вечер, выёбываюсь, беру стакан грейпфрутового сока. Музыкальное сопровождение смолкает. Че даёт отмашку, мол, чёкайтесь быстрей и громче. Так и поступаем. Тонкий девичий голос со сцены возвещает:
-– Пейте уксус, господа,– сказал Шуев.
Дружный кашель в зале.
Объективная критика ставит девочкам пятёрку за своевременность.
К сожалению девочки не угомонились на достигнутом, сценок было штук пять, в том числе и обожаемая мной зарисовка "Математик и Андрей Семёнович", после которой пришлось бросить надеяться, выёбываться и пить сок.
Сидящая впереди Смородина пьёт водку из графина, делает из закуски еду, а из еды культ, вообще ведёт себя по варварски, чем и радует. Ощутимый тычок в плечо. Оборачиваюсь, бутыль коньяку, из-за неё выглядывает дяденька Бу, говорит:
-Туда передай, Клубничке.
Поворачиваюсь обратно, протягиваю тару Смородине:
-Смородина, это Клубничке, туда передай, КЛУ-БНИ-ЧКЕ, не пей пожалуйста чужой коньяк. Ты же знаешь разницу между смородиной и клубничкой?
Смо, залпует остатки огонь-воды из графина, откручивает голову холявной алке и переливает грамм эдак двести себе:
-Знаю, мы формой разной.
Закрывает крышку, передаёт дальше. Спустя 15 минут наполовину опорожнённая бутылка возвращается с фразой "Нет там никакой Клубнички"
Объективная критика решает, что негоже отрываться от простого люда, и делает по глотку.
Далее на сцену по очереди выходят красивые девочки, все как одна качественно и весьма актерски читают стихи. Всё хорошо, но не по Хармсовски. Объективная критика молча наблюдает, субъективный критик Брусянин громко ругается на отсутсвие брутальности. Тут же появляется мальчик и выливает на нас, не ожидавших, просто семилетний правительственный запас брутальности. Стихотворение это очень люблю, поэтому оно тут будет полностью.
здесь всё на показ
А потом меня накрывает опьянение, поэтому последующие воспоминания отличаются сумбурностью и бессвязностью.
Объявляется перерыв, все идут курить.
На выходе упираюсь в Смородиновую спину, которую нежно обнимают руки, не выпускающие памятную бутыль коньяку. Обхожу это дело стороной. Впрочем не обхожу, пытаюсь только. Но тут объятия расцепляются, Смо хватает меня за шиворот и уже было заводит речь за не угощу ли я её куревом, как её взгляд фокусируется на расхишенном алкоголе:
-Так это что ли я Клубничка? А я так и подумала.
Спустя минуту Смо бегает с милой собачкой, тут же наречённой Хармсом, не смотря на все свои женские стати. Собака проносится внутрь.
Спустя ещё пяток минут, стою возле входа, стенку подпираю. По лестнице поднимается тётка с проходной Филармонии и прямиком к тётке-белитёрше:
-К вам сейчас в сумке собаку пронесли. Надо их как-то ловить.
Билетёрша, весьма философски:
-Да пусть что хотят, то и делают, мне то что.
Тётка с проходной пофыркивая удаляется:
-Мало того что ночной клуб, так ещё и собак таскают, скоро со слонами ходить будут.
наш слон
Потом Хармс, которая собака, хочет пить, а Смородине становится жарко.
воды!!
А потом таки начинается музыкальная часть вечера. На сцене появляется никакой мальчик. Никакой, не в смысле "в глину", а в смысле "серый в яблоках". Подключает гитару, подстраивает стойку микрофона под собственный рост. И начинает петь. А собравшийся в зале бомонд начинает грустить, ибо аккордов юное дарование знает от силы пять, стихи, как и все обильно прыщавеющие подростки, пишет о "Лубови" и прочее, прочее. прочее. Хотя кожей чист и лицом не безобразен, но спасает это мало. С одной стороны зала ползёт ропот, мол, что это, как это соотносится с Хармсом, и, от более экзальтированных посетителей, более громкие, и, надо сказать более, адекватные ситуации выкрики "какого хуя". С другой стороны зала, от стойки распространяется слух. Мальчик пришел за час до начала, подошёл к организаторам и стал участником прелюбопытного разговора:
-А можно я спою?
-Хочешь спеть? Спой. Только будешь первым.
Ну, вот мальчик и спел. Как раз к концу второй, из представленных, песен, волны слухов и ропота сталкиваются в районе заседания объективной критики. Песня заканчивается, мальчик снимает гитарный ремень с плеча, но.. Объективная и необъективная критики впервые за время заседания пришли к консенсусу, поставили на дело " мальчика с явно читающимися, но отсутствующими прыщами" гриф "гавно" и разразились бурей аплодисментов, коею сопроводили криками "Браво-Бис!", на который мальчик повёлся. Вернулся, подключился и запел. Бляя..... Зал в шоке, критика тоже. Брусянин плачет, Брусянин вырывается из цепких объятий объективистов и в голос завёт маму. Брусянин на весь зал орёт: "Иди на хуй, я пошутил!" Мальчик не умолим, мальчик спел ещё.
Потом была правильная музыкальная программа, а потом ещё попели просто всеобщие знакомые. Света Игнатова, Зорькина, и даже Смородина спела..
Впрочем Смородину поперло. Выходила дабы спеть одну песню..ну, ту скамую, про "в тумане спит вокзал", сижу под сценой, держу собаку, подпеваю в пол голоса. Накрывает меня озарение, что Мисюша, с которым трижды за вечер успели поссорится и помириться, у Смородины любит песню про суку. Кричу, мол спой цветик, не тупи. А Смородина в ответ, давай про чудо лучше. И спели же. А потом, путём грязного шакнтажа, тоесть криков: "Сука, спой про кошку, я собаку не отдам.", Смородина была разведена на спеть "Кошку."
А потом было то, что к вечеру имени Хармса не имеет никакого отношения.
На сцене происходило разное. В основном конечно "ну, не очень", хотя, наличие девочки Лауры с бесконечно длинными пальцами компенсирует всё. И ещё знаменитые Хармсовские анекдоты.
Программу составили из двух частей. Собственно чтений и музыкальной программы.
На сцене творится нечто не внятное, потому как видно только треть. И тут ко мне, бренча стеклом, булькая жидкостями и утробно урча предвкушением, по пластунски подползают два товарища. Мисюша и Брусянин. Говорят:
-Ты стол то приготовила?
Это при том, что арт-клуб "премьера" отличается десятью квадратными метрами пространства, хорошо, возможно я утрирую, двадцатью, но прошлым вечером всё это пространство было занято людьми и пластиковыми стульями.
-Ессессно - говорю - стол всегда со мной.
Товарищи, пожилые алкоинтелегенты понимают всё с полу слова, падают мне в ноги, и накрывают поляну.
нашенский столик
Серёга - Че, сидящий с права коллега по объективной критике, мы с ним ни хрена не любители Хармса, мы профессионалы, тут же достаёт из кармана банан и йогурт в пластиковом стаканчике, мол от нашего стола, вашему столу. На сцене всё так же невнятно и молча ходят какие-то девочки сопровождающиеся музыкальной какофонией, кажется скрипом виниловой пластинки, с которой слетела иголка проигрывателя. Ещё пол минуты уходит на одаривание всех жидкостями по вкусу, пиво, водка. Лелея надежду на приятный и интеллигентный вечер, выёбываюсь, беру стакан грейпфрутового сока. Музыкальное сопровождение смолкает. Че даёт отмашку, мол, чёкайтесь быстрей и громче. Так и поступаем. Тонкий девичий голос со сцены возвещает:
-– Пейте уксус, господа,– сказал Шуев.
Дружный кашель в зале.
Объективная критика ставит девочкам пятёрку за своевременность.
К сожалению девочки не угомонились на достигнутом, сценок было штук пять, в том числе и обожаемая мной зарисовка "Математик и Андрей Семёнович", после которой пришлось бросить надеяться, выёбываться и пить сок.
Сидящая впереди Смородина пьёт водку из графина, делает из закуски еду, а из еды культ, вообще ведёт себя по варварски, чем и радует. Ощутимый тычок в плечо. Оборачиваюсь, бутыль коньяку, из-за неё выглядывает дяденька Бу, говорит:
-Туда передай, Клубничке.
Поворачиваюсь обратно, протягиваю тару Смородине:
-Смородина, это Клубничке, туда передай, КЛУ-БНИ-ЧКЕ, не пей пожалуйста чужой коньяк. Ты же знаешь разницу между смородиной и клубничкой?
Смо, залпует остатки огонь-воды из графина, откручивает голову холявной алке и переливает грамм эдак двести себе:
-Знаю, мы формой разной.
Закрывает крышку, передаёт дальше. Спустя 15 минут наполовину опорожнённая бутылка возвращается с фразой "Нет там никакой Клубнички"
Объективная критика решает, что негоже отрываться от простого люда, и делает по глотку.
Далее на сцену по очереди выходят красивые девочки, все как одна качественно и весьма актерски читают стихи. Всё хорошо, но не по Хармсовски. Объективная критика молча наблюдает, субъективный критик Брусянин громко ругается на отсутсвие брутальности. Тут же появляется мальчик и выливает на нас, не ожидавших, просто семилетний правительственный запас брутальности. Стихотворение это очень люблю, поэтому оно тут будет полностью.
здесь всё на показ
А потом меня накрывает опьянение, поэтому последующие воспоминания отличаются сумбурностью и бессвязностью.
Объявляется перерыв, все идут курить.
На выходе упираюсь в Смородиновую спину, которую нежно обнимают руки, не выпускающие памятную бутыль коньяку. Обхожу это дело стороной. Впрочем не обхожу, пытаюсь только. Но тут объятия расцепляются, Смо хватает меня за шиворот и уже было заводит речь за не угощу ли я её куревом, как её взгляд фокусируется на расхишенном алкоголе:
-Так это что ли я Клубничка? А я так и подумала.
Спустя минуту Смо бегает с милой собачкой, тут же наречённой Хармсом, не смотря на все свои женские стати. Собака проносится внутрь.
Спустя ещё пяток минут, стою возле входа, стенку подпираю. По лестнице поднимается тётка с проходной Филармонии и прямиком к тётке-белитёрше:
-К вам сейчас в сумке собаку пронесли. Надо их как-то ловить.
Билетёрша, весьма философски:
-Да пусть что хотят, то и делают, мне то что.
Тётка с проходной пофыркивая удаляется:
-Мало того что ночной клуб, так ещё и собак таскают, скоро со слонами ходить будут.
наш слон
Потом Хармс, которая собака, хочет пить, а Смородине становится жарко.
воды!!
А потом таки начинается музыкальная часть вечера. На сцене появляется никакой мальчик. Никакой, не в смысле "в глину", а в смысле "серый в яблоках". Подключает гитару, подстраивает стойку микрофона под собственный рост. И начинает петь. А собравшийся в зале бомонд начинает грустить, ибо аккордов юное дарование знает от силы пять, стихи, как и все обильно прыщавеющие подростки, пишет о "Лубови" и прочее, прочее. прочее. Хотя кожей чист и лицом не безобразен, но спасает это мало. С одной стороны зала ползёт ропот, мол, что это, как это соотносится с Хармсом, и, от более экзальтированных посетителей, более громкие, и, надо сказать более, адекватные ситуации выкрики "какого хуя". С другой стороны зала, от стойки распространяется слух. Мальчик пришел за час до начала, подошёл к организаторам и стал участником прелюбопытного разговора:
-А можно я спою?
-Хочешь спеть? Спой. Только будешь первым.
Ну, вот мальчик и спел. Как раз к концу второй, из представленных, песен, волны слухов и ропота сталкиваются в районе заседания объективной критики. Песня заканчивается, мальчик снимает гитарный ремень с плеча, но.. Объективная и необъективная критики впервые за время заседания пришли к консенсусу, поставили на дело " мальчика с явно читающимися, но отсутствующими прыщами" гриф "гавно" и разразились бурей аплодисментов, коею сопроводили криками "Браво-Бис!", на который мальчик повёлся. Вернулся, подключился и запел. Бляя..... Зал в шоке, критика тоже. Брусянин плачет, Брусянин вырывается из цепких объятий объективистов и в голос завёт маму. Брусянин на весь зал орёт: "Иди на хуй, я пошутил!" Мальчик не умолим, мальчик спел ещё.
Потом была правильная музыкальная программа, а потом ещё попели просто всеобщие знакомые. Света Игнатова, Зорькина, и даже Смородина спела..
Впрочем Смородину поперло. Выходила дабы спеть одну песню..ну, ту скамую, про "в тумане спит вокзал", сижу под сценой, держу собаку, подпеваю в пол голоса. Накрывает меня озарение, что Мисюша, с которым трижды за вечер успели поссорится и помириться, у Смородины любит песню про суку. Кричу, мол спой цветик, не тупи. А Смородина в ответ, давай про чудо лучше. И спели же. А потом, путём грязного шакнтажа, тоесть криков: "Сука, спой про кошку, я собаку не отдам.", Смородина была разведена на спеть "Кошку."
А потом было то, что к вечеру имени Хармса не имеет никакого отношения.
-
-
03.04.2011 в 16:26-
-
04.04.2011 в 10:12Ладно не буду прикапываться к фразе "Я так писать не умею." И требовать разносторонних впечатлений от написанного от тебя не буду. Просто сделаю вывод, раз уж ты заикнулась о бете, значит тебе понравилось, да? Кстати, есть мысль о скучании и прочем, ты позвони мне.
-
-
04.04.2011 в 10:24-
-
04.04.2011 в 11:23-
-
04.04.2011 в 11:29