- Полковник.
- Доктор. Начинайте.
- Ассистенты. Младший мед. персонал, господа генетики, господа военные, всем занять свои места. Старт эксперимента через десять.., - он запустил обратный отсчет на компьютере.
Коллеги зашелестели клавиатурами, вводя последние корректировки, записывая ход эксперимента и, очевидно, отправляя слова любви семье. Мед.братья, телосложением и повадками больше напоминавшие бойцов омона, чем медицинский персонал, заняли свои места возле всех выходов и по бокам от стеклянной стены, разделявшей помещение надвое. Один дежурил рядом с дефибриллятором, все остальные были вооруженны шприц-пистолетами с самым мощным транквилизатором, который только можно было синтезировать в условиях секретной лаборатории на военной базе.
Пожалуй на фармацевтическом заводе он бы смог изобразить что-нибудь по эффективнее, правда, на фармацевтическом заводе вряд ли есть нужда в препарате способном вырубить слона в 5 секунд. Ээх. Доктор вздохнул, за пять лет кропотливой работы этот транквилизатор был единственной разработкой, которой можно было гордиться.
Иногда, поздно ночью, когда городок, большей частью, потому что всегда есть фанаты своего дела, работяги- полуночники, засыпал, он лежал и думал, вспоминал, так и эдак мысленно перекраивал свою жизнь. Но раз за разом не получал положительного итога, итога отвечающего его моральным принципам. В некоторые из таких ночей он жалел о том, что получил слишком правильное, слишком ориентированное на гуманизм воспитание. Ах, если бы он был тщеславной и алчной тварью в теле человеческом, каких бы звезд он нахватал на небосклоне военной био-инженерии.
Как омерзительно было работать в пол силы, а иногда и вовсе в холостую. Раз за разом демонстрируя начальству заведомо провальные модели. Все думали, он назвал проект “Пенелопа” в честь давней любовницы, может быть даже первой любви. Дурачье. Он назвал его Пенелопой в честь себя. Как и ей, ему приходилось идти против своего существа, работая на нулевой, а то и отрицательный результат. Только твердая вера в торжество гуманистических идей, да любовь к семье удерживала его от необратимых решений.
- ...два, один, активная фаза эксперимента номер 62.- проворковал механический голос присвоенный проекту “Пенелопа”.
За двойным бронебойным стеклом начался очередной акт военного театра абсурда. На длинном столе стояли три клетки: крыса, кролик и собака. С того места где стоял доктор не было видно части происходящего, но он так часто предавался этому зрелищу, что знал в деталях весь сценарный ход. Так он знал, что сейчас в полу открылся люк и в комнату на лифтовой тяге въезжает самая модернизированная больничная койка, попутно впрыскивая в тело, лежащее на ней, несколько десятков различных препаратов. Стимуляторы, фиксаторы, ингибиторы, нейромодуляторы и нейромедиаторы. Всего наизусть не помнил даже он.
Как только подъемное устройство остановилось, с кровати тут же, ни на секунду не застывая в промежуточных позах, поднялось существо. Оно просто перетекло из одного положение в другое. Только эта неестественность движений и выдавала в нем нечто чуждое самой человеческой природе.
- Доктор, я хотел вас спросить, почему ваша Пенелопа так странно выглядит?
- Если вы имеет ввиду повышенную волосистость, то это следствие влияния некоторых гормонов, ответственных за модулирование поведения, на кое-какие гены подверженные контролируемой мутации с помощью наших альфа-излучателей. Если вам нужны более точные данные- я сейчас распоряжусь что бы соответствующую документацию подготовили, она окажется у вас в течении пары часов. - имея дело с военными, доктор давно уяснил для себя- чем больше слов, тем меньше толка.
- Избавьте меня, пожалуйста, от этих ужасающих подробностей. Почему она так одета?
- Полковник. это не женщина. У экземпляров Пенелопы нет пола. А почему она так одета ведают только социологи. Шесть лет назад, мой предшественник поставил им достаточно чёткую задачу- сформировать наиболее устрашающий человека и нарушающий его когнитивные связи образ. Знаете, это весьма не тривиальная задача, с которой команда социологов справилась на отлично. Как оказалось, противогаз, классическая фрицевская каска и форменный плащ негласных сотрудников НКВД - это то, что пугает человека, даже если он ничего не знает о войне и репрессиях, впору становиться мистиком, господин полковник.
- Давайте обойдемся без этого, господин доктор, а так же без “господина”.
Странный это был полковник, после предыдущих военных чурбанов, устрашающих и грозных, но туповатых и прямолинейных, этот был вершиной, если не интеллектуальности, то хотя бы интеллигентности. Так, он ввел в обиход слово “пожалуйста”. Впрочем, по мнению доктора, на этом достоинства нового полковника исчерпывались. За два месяца пребывания на базе этот коротышка с залысинами развил такую бурную деятельность, что умудрился повысить КПД лаборатории в несколько раз. Настолько, что сам доктор теперь не был уверен в финале эксперимента.
Он незаметно опустил руку в карман халата и скрестил пальцы. Глупый жест. Что поделаешь, детские привычки- самые стойкие.
Тем временем, за стеклом продолжалось действие. Пенелопа включила распознавание инфполей, хоботок, который можно было принять за воздушный фильтр противогаза, засветился всеми цветами радуги.
- Вы вживили в него лампы? Зачем?- шепот полковника, внезапно оказавшегося у его плеча, заставил доктора вздрогнуть.
- Нет, что вы, это сцинтиллоны люциферазы, механизм биолюминисценции по принципу динофлагеллят, - так же шепотом ответил доктор.
- Я вас понимаю, вы привыкли морочить головы моим воинствующим коллегам. Скажу вам честно, я больше гражданский, чем военный, и напомню, что бы легально находиться на этой базе даже вы прибываете в чине лейтенанта. Я вас удивил? Так вот, я больше гражданский, чем военный, и я сообразительнее моих предшественников. На много. Будьте добры, изъясняйтесь доступными терминами, я знаю - вы можете, как то же вы получили это место.
От этого шепота доктора пробрал озноб:
- Так светится планктон.
- Вот видите, можете когда хотите. Надо что б вы чаще хотели, сказал полковник переходя на нормальную громкость, огладил свою лысину и вернулся на свой наблюдательный пост.
После разговора о репрессиях и всех этих уловок с шепотом и присвистом полковник стал напоминать доктору портрет толи Молотова, толи Риббентропа со страниц общего курса истории.
Пенелопа к этому времени успела распознать поля и приблизиться к сектору с обезьяной, значит наводка “качество волны- объем мозга” сработала. А как он надеялся на то, что существо зависнет на стадии выбора между обезьяной и крысой, чье качество инфволны значительно превышало количество обезьяньего мозга. Доктор напрягся. Это было основной проблемой, заготовленной для сегодняшнего эксперимента. Больше он ничего придумать не успел, полковник все время крутился где-то рядом, устраивать при нем диверсии не тянуло.
Цвет хоботка теперь сменился на пронзительно белый, доктор полагал, что Пенелопа считывала эмоцию субъекта в момент приема устойчивой инфволны и транслировала ее собратьям. По крайней мере им удавалось проследить четкую корреляцию между цветом свечения и настроением субъекта.
Существо приблизилось к обезьяне и обняло ее. Через несколько секунд мертвая тушка свалилась куда-то под стол. Пенелопа застыла, потеряв интерес к окружающему миру.
- Значит, получилось?, - спросил полковник больше для проформы, ведите заключенного, не будем тянуть резину.
Понадобилось с десяток секунд, что бы пораженный в самое сердце доктор собрался с мыслями и среагировал:
- Позвольте, полковник, вы хотели, что бы я говорил понятными словами, вот я и буду говорить.,- он говорил, все больше входя в раж.
- Вы что, удумали угробить мне удачный опытный образец неподготовленным экспериментом?
- Послушайте, вы, господин ученый,- тон полковника резко изменился,- я, в случае необходимости угроблю не только ваш опытный материал, но и вас самих. Мне поручено форсировать конкретно ваш эксперимент, далее, каждый ваш шаг, каждое ваше решение, записывает десяток ассистентов, погибнет этот- вырастите новый, заодно учтете данные эксперимента с человеком.
- Ведите зэка!
На кровавую арену, как и в первом действии, выезжала кровать. На кровати сидел очень грустный человек.
- Политический, - прокомментировал полковник, как будто разгадав докторскую озадаченность.
Он, и в правду, питал слабую надежду, на то что заключенный окажется грязной кровожадной мразью и его будет не так жалко, хоть и понимал, делить людей на первый и второй сорт перед лицом катастрофического произвола, перед настоящим преступлением - это верх лицемерия, на которое он способен. Жалко всех.
Пенелопа-62 вздрогнула, испустила луч ультрамаринового света и метнулась в сторону человека, проявив заметно больше энтузиазма, чем в случае с макакой. Объятья длились не меньше десяти секунд, но никаких неожиданностей в финале не произошло. Тело свалилось под ноги. Пенелопа застыла.
- Приступить к третьей фазе,- заорал полковник вне себя от захватившей его эмоции, которую он сам классифицировал как “удалая ярость”.
- Что еще за третья фаза? - спросил доктор. Все происходящее казалось имело легкий привкус бутафории, видимо, когнитивные связи не выдерживали напряжение, сходили с ума и начинали играть гавот на струнах натянутых нервов. Он вдруг заметил несвойственную ему доселе поэтичность и еще успел подумать : ”Неужели Клара всегда так остро чувствует? Бедняжка.” В этот момент полковник ответил:
- А это уже не ваше дело, доктор. Спите спокойно.
И выстрелил в него из табельного оружия.
Гениальное сознание ученого взорвалось на тысячу мыслей, и растаяло в небытие. На прощание он успел подумать: “О Боже, Клара, такой абсурд.”
- Будите клона.
- Полковник, но зачем, третья фаза ведь.
- Это другой эксперимент.